Бег зайца через поля - Страница 2

— Выслушайте меня. Это был несчастный случай! Это признал даже суд1 — У нас разные законы, Тони Мужайся, пошли.

Тони инстинктивно пятится, но его придерживает другой цыган. Те трое, что были с другой стороны, стоят теперь здесь, у головы поезда. За ними, на насыпи, огромный лимузин. На дверце у него нарисована стилизованная желто-розовая маргаритка.

— Пошли. Не вынуждай меня делать это здесь, — повторяет цыган с ножом.

Тони порывается подобрать с земли чемодан и пиджак, но цыган останавливает его.

— Вещи тебе больше не понадобятся.

Стиснутый с боков стражами, Тони шагает к голове поезда.

В эту минуту состав трогается. В окнах проплывают лица ни о чем не подозревающих пассажиров.

Дверь, из которой спускался Тони, по-прежнему открытая, поравнялась с ним. Неожиданно для цыган он вырывается и запрыгивает в вагон.

Пересечь тамбур, рвануть на себя противоположную дверь и выскочить из нее — все это заняло считанные секунды Тони кубарем скатывается по насыпи и в траве вскакивает на ноги.

Вокруг, насколько хватает глаз, простираются поля и леса.

Поставив все на карту, он не оглядывается, а опрометью бежит по прерии. Мчится во весь дух, перемахивает через изгородь, за которой луг идет под уклон.

Наконец, едва не падая с ног, входит под багряную листву леса.

Спустя какое-то время он уже шагает по обочине автострады в сорока милях от Монреаля, отчаянно жестикулируя, безуспешно пытается остановить какую-нибудь из проносящихся мимо автомашин. В конце концов притормаживает тяжелый грузовик — ровно настолько, чтобы Тони успел открыть дверцу и заскочить в кабину.

Чемодан и пиджак Тони с размаху брошены на землю у ног мужчины с ножом. Цыган, усыпанный драгоценностями, гневно восклицает на родном языке:

— Нас пятеро! Пятеро! И он от нас удрал!

— Нас не пятеро. Нас десятки, нас сотни, нас тысячи!

Подхватив чемодан Тони, цыган распахивает его и вываливает содержимое на землю.

Ну, чего ждете?

Остальные принимаются методично уничтожать пожитки беглеца.

— Куда бы он ни подался, мы там будем! Его песенка спета. И, чтобы придать своим словам больший вес, он раздирает надвое пиджак Тони.

ДЕТСКАЯ КРОВАТКА

Барабаны и трубы.

На обширной лужайке, окруженной красными строениями викторианской эпохи, посреди разноцветных знамен проходит парад майореток.

У той, что их ведет, в правой руке шпага. Это яркая блондинка, исполненная сознания собственной значимости, в белых сапожках, белой мини-юбке и кивере с золотыми галунами.

Она по-военному чеканит шаг, делает резкий поворот — так, что в воздух взметается ее роскошная грива, но лицо хранит каменную неподвижность. Она не смотрит ни на свой отряд, ни на собравшихся по краям лужайки зевак.

Она смотрит лишь внутрь себя.

* * *

Это происходит в Вестмаунте, одном из фешенебельных кварталов Монреаля.

* * *

А Тони Кардо в эту минуту находится на другом конце огромного города. Подобравший его водитель, должно быть, высадил его на южном берегу реки Св. Лаврентия, потому что последние мили, оставшиеся до города, Тони приходится преодолевать пешком. Изнуренный, в потемневшей от пота и пыли белой рубашке, со сбившимся набок галстуком, он в одиночестве шагает по исполинскому мосту Жака Картье, переброшенному над рекой.

Далеко впереди сквозь металлический настил моста виднеются высокие здания Монреаля. Внизу, на острове Святой Елены, блистает в лучах солнца огромный стеклянный шар-павильон, построенный Соединенными Штатами для выставки «Земля Людей».

Тони делает вялые попытки остановить автомобилиста в плотном потоке, но уже не верит в удачу.

Внезапно около него затормаживает автомобиль. Это лимузин с маргариткой.

Распахивается задняя дверца, из нее выскакивает мужчина с ножом, уже готовый метнуть свое оружие Тони пригибается и стремглав бросается назад, оставляя за спиной Монреаль и концерт автомобильных гудков.

Чтобы поймать его, цыганам остается одно-единственное: доехать до конца моста и там развернуться — это больше двух миль.

Когда они нагоняют Тони, тому едва хватает сил, чтобы повернуть и устремиться в обратном направлении.

Цыгане рвут машину с местам доезжают до другого конца моста, снова возвращаются.

Силы Тони на исходе. Спиной он чувствует приближение лимузина с маргариткой и леденящий холод лезвия.

Ответвление дороги посреди моста плавной кривой спускается к острову Святой Елены. Тони устремляется туда.

Ноги несут его, выдохшегося, к сверкающему гранями шару.

Автомобиль с цыганами сворачивает на эту же дорогу.

Подтянувшись, Тони перемахивает через металлическое ограждение.

Когда лимузин с маргариткой тормозит у этого ограждения, Тони ныряет в открытую в гигантской сфере дверь.

Внутри тишина, гулкий простор покинутого, мертвого храма будущего.

Тони слышит только чудовищно усиленный звук своих шагов.

Он взбирается по ступенькам одного из эскалаторов, идет вдоль поручней на втором ярусе. Он бежал бы и дальше, но куда?

Тут его и настигает выстрел.

Он ждал этого выстрела в спину и удивился лишь тому, что еще жив. Стреляли не в него.

Повернув голову, он обнаруживает на другом эскалаторе мужчину с револьвером в руке, который пошатывается от пуль, выпускаемых по нему с первого этажа.

Он скатывается по лестнице, как кукла, и приземляется у самых ног Тони.

Снова тишина — тревожная, напряженная тишина.

Незнакомец роняет револьвер. Он стонет и открывает глаза. Преодолев смятение. Тони склоняется к нему.

Незнакомец говорит слабым, бесцветным голосом: